Малин наклонился над книгой, вдохнув аромат плесени, кожи, пыли и сухой гнили.

— Меня поражает одна вещь, — сказал он. — Знаменитого архитектора захватили в плен и заставили работать на пиратов на богом забытом острове, а у него хватило присутствия духа вести тайный дневник.

— Да, это поступок смелого человека, — кивнув, проговорил Нейдельман. — Возможно, он хотел поведать будущим поколениям о своем величайшем творении. Думаю, трудно сказать наверняка, что им двигало. В конце концов, он и сам был загадочной личностью. В его биографии имеется пробел, который покрывает целых три года после того, как он закончил Кембридж. Складывается впечатление, что он просто исчез. А его личная жизнь и вовсе тайна за семью печатями. Посмотрите на посвящение.

Он осторожно открыл титульный лист и пододвинул книгу к Хэтчу. Тот прочитал вслух:

— «С благодарностью и восхищением за указанный путь автор посвящает этот скромный труд Эте Онис».

— Мы провели тщательное исследование, но так и не смогли выяснить, кем была Эта Онис, — продолжал Нейдельман. — Наставницей Макаллана? Доверенным лицом или любовницей? — Он осторожно закрыл книгу. — И то же самое можно сказать обо всей его жизни.

— Должен со стыдом признаться, что до вашего появления я о Макаллане даже не слышал, — признался Хэтч.

— Как и большинство других людей. Но в свое время Макаллан был талантливым ученым, настоящим человеком Возрождения. Он родился в тысяча шестьсот пятьдесят седьмом году, внебрачный, но любимый сын герцога. Как и Мильтон, Макаллан утверждал, что прочитал все книги, напечатанные на английском, латыни и греческом. В Кембридже он изучал юриспруденцию, и его ждала карьера священнослужителя, но, очевидно, в какой-то момент он тайно перешел в католицизм. Затем он обратил свое внимание на искусство, естественные науки, философию и математику. Кроме того, физически он был очень сильным человеком и мог подбросить монету до купола самого большого из своих соборов.

Нейдельман встал и отнес книгу в сейф.

— А интерес к гидротехническим сооружениям просматривается во всех его работах. В своей книге он описывает хитроумный водовод и откачку, которые придумал, чтобы снабжать водой собор в Хаундсбери. Кроме того, он создал чертеж системы гидротехнических сооружений для шлюзов на канале Северн. Их так и не построили — но Магнусен сделала макет и считает, что система отлично бы работала.

— Может быть, Окхем сознательно его искал?

— Очень хочется так думать, верно? — улыбнувшись, проговорил Нейдельман. — Однако это сомнительно. Возможно, мы имеем дело с одним из странных поворотов истории, оказавших влияние на будущее.

Хэтч кивком показал на сейф.

— А как вам удалось заполучить этот манускрипт? Тоже странный поворот истории?

— Нет, не совсем, — расплывшись в улыбке, ответил Нейдельман. — Когда я впервые заинтересовался сокровищами острова Рэггид, я стал изучать материалы, касающиеся Окхема. Вам известно, что, когда был обнаружен его флагманский корабль с мертвым экипажем на борту, его доставили в Плимут, а все, что на нем нашли, продали с открытого аукциона. Нам удалось получить полный список в Лондонском государственном архиве, и в нем содержался перечень книг, обнаруженных в сундуках самого капитана. Окхем был человеком образованным, и я пришел к выводу, что это его личная библиотека. Один из манускриптов — «О духовных строениях» — привлек мое внимание; он довольно резко выделялся среди карт, французской порнографии и книг по военно-морскому делу. Мне потребовалось почти три года, но в конце концов нам удалось отыскать этот труд среди гниющих книг в крипте полуразрушенной кирхи в Гленфаркилле. Это в Шотландии.

Он подошел к камину и заговорил медленно, словно во сне.

— Я никогда не забуду, как впервые открыл манускрипт и сообразил, что грязные пятна на полях — это «белые» чернила, проявившиеся благодаря времени и условиям, в которых хранилась книга. В тот момент я понял, что Водяная Бездна и ее сокровища будут моими.

Он замолчал, его трубка давно погасла, а пламя в камине отбрасывало диковинные тени на все вокруг.

Керри Уопнер не спеша шел по мощеной улице, насвистывая мотивчик из «Звездных войн». Время от времени он останавливался, чтобы презрительно фыркнуть около какой-нибудь из витрин. Все совершенно бесполезные. Вроде скобяной лавки «От берега к берегу», в которой торговали пыльными инструментами и доисторическим садовым инвентарем. Он уже знал, что в радиусе трехсот миль ему вряд ли удастся отыскать приличный магазин, где продают программное обеспечение. Что же касается багелей,[48]ему пришлось бы пересечь по меньшей мере две границы штатов, чтобы найти кого-нибудь, кто знает, что это такое.

Он резко остановился перед белоснежным домом в викторианском стиле. Видимо, это то, что ему нужно, хотя больше похоже на старый дом, чем на почту. Большой американский флаг висел над крыльцом, а лужайку украшали крупные буквы — «СТОРМХЕЙВЕН, ME 04564». Открыв застекленную дверь, Уопнер сообразил, что действительно попал в жилой дом: почта занимала только вестибюль, а изнутри плыли запахи еды.

Он оглядел маленькую комнатку, покачав головой при виде древних почтовых ящиков и устаревших лет десять назад объявлений о розыске преступников. И тут он увидел стойку с табличкой — «Роза Паундкук, начальник почты». В дальнем конце стойки сидела сама Роза Паундкук, склонив седую голову над вышивкой крестом, изображавшей четырехмачтовую шхуну. Уопнер с удивлением обнаружил, что не видит никакой очереди и что он единственный посетитель.

— Извините, — сказал он и подошел к стойке. — Это ведь почта?

— Конечно почта, — сказала Роза, аккуратно завязала узелок и осторожно положила вышивку на ручку кресла-качалки, в котором сидела. Увидев Уопнера, она вздрогнула. — О господи! — пробормотала она и невольно поднесла руку к подбородку, словно боялась, что его тощая бородка может быть заразной.

— Это хорошо, потому что я жду очень важную посылку, которую должен получить курьерской почтой. — Уопнер, прищурившись, посмотрел на нее и добавил: — Здесь ведь действует курьерская почта?

— О! — повторила Роза Паундкук, вскочила с кресла и уронила на пол вышивку. — А имя у вас есть? То есть назовите свое имя, пожалуйста.

Уопнер гнусаво рассмеялся.

— Уопнер. Керри Уопнер.

— Уопнер? — Она начала рыться в маленьком деревянном ящичке, заполненном желтыми бумажками. — О-п-п…

— Нет, нет, нет. Уопнер. Одно «у» и одно «п», — раздраженно поправил ее он.

— Ясно, — сказала Роза, которая немного пришла в себя, потому что ей удалось обнаружить квитанцию. — Минутку.

Окинув программиста последним любопытным взглядом, она вышла в заднюю дверь.